Задача освещения и создания световой атмосферы храма должна решаться с позиции церковной, согласно которой свет в храме имеет не столько функциональное значение, сколько духовно-мистичес
М.Ю. Кеслер, архитектор АХЦ “Арххрам”
Система освещения храма, которая вырабатывалась совместно с развитием его архитектурной формы, его богословским обоснованием и символическим толкованием, стала каноничной, хотя и не имеет четко сформулированног
По вопросам христианского понимания света и освещения в храме имеются лишь отдельные высказывания в трудах таких древних авторов, как св. Симеон Новый Богослов (X в.), св. Григорий Палама (XIV в.), св. Симеон Солунский (XV в.), сщмч. Киприан Карфагенский (III в.), а также авторов недавнего прошлого и настоящего: автора “Новой Скрижали” (XVIII–XIX в.) архиепископа Нижегородского и Арзамасского Вениамина (Румовского-Крас
Канонически верно решенное освещение интерьера храма, строго определенное, неравномерное в различных зонах и изменяющееся в зависимости от вида богослужения и по его ходу, помогает раскрыть символику отдельных пространственных зон, обеспечить нужное освещение настенных росписей, мозаик и икон, которые при этом сами начинают излучать свет, а главное – настроить душу молящегося на внутреннее переживание происходящего в храме богослужения.
Источник Света и источники света
Свет в православном храме является прежде всего образом Небесного, Божественного света и Самого Христа, Который в Евангелии именуется как “Свет миру” (Ин. 8: 12), “Свет истинный, Который просвещает всякого человека, грядущего в мир” (Ин. 1: 9), или в Символе Веры “Свет от Света”. “Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы”, – говорится в Первом послании апостола Иоанна (Ин. 1: 5).
Опытное познание невещественного Божественного света, присущее святым, было сформулировано в Византии в XIV в. святым Григорием Паламой и получило название исихазм. Согласно учению исихазма аскет на вершине молитвенного состояния может видеть в нечувственном, но абсолютно конкретном смысле светоизлучение энергии Божества, подобное тому, которое сподобились узреть ученики Христа на горе Фавор в момент Его славного Преображения и называемое “фаворским светом”. “Бога называют Светом не по Его существу, но по Его энергии”, – говорит святой Григорий Палама.
Согласно церковной теории, отражения в видимых образах могут найти отражение и образы явлений незримых. “Вещи явленные суть воистину иконы вещей незримых”, – сказал святой Дионисий Ареопагит.
И коль скоро свет незримый некоторым образом все же бывает зрим, тогда и зримый, чувственный свет может восприниматься как икона, как образ незримого.
Свет в храме является прежде всего образом особого, невещественного, несозданного, Божественного света, отличного по существу от внешнего, природного, вещественного. Внешний свет допускается внутрь храма лишь как образ этого невещественного света и в очень ограниченном количестве, так как светом в собственном смысле для церковного сознания является только Божественный свет, свет Христа, свет будущей жизни в Царстве Божием, которое символически отражается архитектурой православного храма.
Храм в каждой из своих частей (алтаре, средней части и притворе) освещается в различной степени различными источниками света, которые традиционно были двух видов: окна, пропускающие внутрь храма естественный свет, а также масляные лампады и свечи, устанавливаемые в специально предназначенные для этого светильники, каждый из которых имеет строго определенное место в храме, назначение, устройство и символику.
Символика частей храма
Каждая часть храма, имеющая свой смысл, освещается по-разному.
Так, притвор, знаменующий мир, еще не познавший Свет Христов и погрязший в тьме греха, традиционно имеет очень скудное освещение через небольшие проемы в стенах.
Средняя часть храма, которая символизирует оправданный Богом мир, являющийся образом будущего Царства Небесного, напротив, имеет достаточно оконных проемов, особенно в верхней части, которая соответствует небесной сфере бытия. Основной световой поток исходит из барабана главы, символизирующей Самого Христа, изображение Которого находится, как правило, в куполе главы. Значение исходящего из окон главы Света Христова подчеркивается изображением в межоконных промежутках святых апостолов, которые несли в мир свет Христовой веры. На откосах окон часто пишутся образы ангельских Сил, “сообщающих нам Свет Божественных озарений”.
В алтаре, символизирующем Царство Небесное, где находится престол Божий, в восточной части делается часто три окна, знаменующих Троический Божественный Свет, а проникающий в утренние часы богослужений первый луч солнца, восходящего с востока, знаменует Самого Христа, Которого именуют “Солнцем Правды”.
Храмовые светильники
Светильники могут быть различных типов и в зависимости от количества свечей имеют различные названия, назначение и толкование. Светильник с двумя свечами называется дикирий, с тремя – трикирий, с семью – семисвечник, с семью-двенадцать
Паникадила подвешиваются сверху в средней части храма, поликадила – в боковых приделах; семисвечник ставится в алтаре за престолом; дикирий и трикирии размещаются по стенам для дополнительного освещения.
Около чтимых икон ставятся высокие подсвечники и светцы. Перед иконами подвешиваются масляные лампады – “кандила” (по выражению Устава).
Горение воска и елея в церковных светильниках означает присутствие Божественного света, отличающегося от того, которым пользуются для простого освещения, так как Церковь по церковному учению – это “Царство не от мира сего” (Ин. 17: 14). Светильники, устанавливаемые на определенной высоте, символизируют ту духовную высоту, с которой свет веры светит всему миру.
Святой Иоанн Кронштадтский так трактует образы источников света в храме: “…огонь горящих восковых свечей и лампад… служит для нас образом огня духовного – Духа Святого, сшедшего в огненных языках на апостолов, попаляющего греховные наши скверны, просвещающего умы и сердца наши, воспламеняющего души наши пламенем любви к Богу и друг другу; огонь перед святыми иконами напоминает нам о пламенной любви святых к Богу, из-за которой они возненавидели мир и все его прелести и всякую неправду; напоминают нам и о том, что мы должны служить Богу, молиться Богу пламенным духом, чего у нас большею частью нет, ибо имеем охладевшее сердце”.
Семисвечник (семилампадник), находящийся в алтаре за престолом, ведет свое происхождение от золотистого светильника, который находился в скинии – первом храме Единому Богу, воздвигнутом по Его повелению во время сорокалетнего странствования израильтян по Синайской пустыне. Семисвечник должен был находиться слева от входа в святилище; он имел вид стебля с шестью ветвями, отходившими с обеих сторон. На этих ветвях помещалось семь лампад, в которые наливалось чистое оливковое масло, и они должны были гореть день и ночь во всякое время. Светильник в храме считался символом Самого Бога, именуемого в книге Исход (10.17) “Светом Израиля”, одежда Которого – свет: “Одеяйся светом яко ризою” (Пс. 103: 2).
Семисвечник православного храма, продолжив традицию ветхозаветного храма, соответствует тем семи светильникам, которые узрел апостол Иоанн Богослов в своем видении храма Небесного между седалищем Господним и престолом.
Паникадило, спускающееся сверху в центральную часть храма и поликадила, находящиеся в боковых приделах, множеством своих огней означают Небесную Церковь как собрание, созвездие людей, освещенных благодатью Духа Святого, просвещенных светом веры, горящих огнем любви к Богу, пребывающих в свете Царства Небесного. Поэтому эти светильники и опускаются сверху в ту часть храма, где стоят верующие, то есть собрание земной Церкви, призванной духовно стремиться ввысь к своим небесным собратьям и молитвенникам за нас. Церковь Небесная освещает своим светом Церковь земную, прогоняет от нее мрак.
Свет в Богослужении
Богослужебный Устав предусматривает в одних случаях возжигание всех светильников, в других – только некоторой части, в третьих – практически полное погашение почти всех светильников и затем снова возжигание. Они возжигаются и днем, во время дневных служб, когда света из окон достаточно для общего освещения.
В уставных случаях церковные светильники во время вечерних и ночных богослужений могут возжигаться в очень небольшом количестве, но полного мрака не бывает никогда: “Свет во тьме светит” (Ин. 1: 5).
При праздничных и воскресных богослужениях по чину возжигаются все светильники, в т. ч. и верхние – паникадило и поликадила, создавая образ того полного света Божия, который воссияет верным в Царстве Небесном, символически отражаемом в образе храма.
Важное символическое значение имеет вынос горящей свечи из алтаря во время вечерни, означающей живое присутствие в храме среди молящихся Самого Христа. Это подчеркивает в своем исследовании чина православной вечерни известный богослов Н.Д. Успенский: “Сам Христос Спаситель назвал Себя Светом миру” (Ин. 8: 12). Тихий свет вечернего светильника напоминал им (первым христианам) о Том, о Ком Евангелист писал: “Был Свет истинный. Который просвещает всякого человека, грядущего в мир” (Ин. 1: 9).
Во время чтения шестопсалмия за утреней по Уставу свечи погашаются. “Это бывает оттого, – объясняет в “Новой Скрижали” архиепископ Вениамином, – дабы мы, не видя ничего глазами, слушали шестопсалмие со вниманием и со страхом, и дабы всякий, стоя в темноте, мог от умиления вздохнуть и прослезиться. Ибо ночью, если нет вблизи никакой зажженной свечи, то трудно видеть другого”.
После чтения шестопсалмия свечи возжигаются снова. Святой Симеон Солунский объясняет это так: «…иерей… по окончании шестопсалмия молится о всех, говоря мирную ектению, и в это время зажигаются свечи в ознаменование того, что слава Господня осияла их. Потом громогласно, в подражание славословию ангелов, поется: “Бог Господь и явися нам”. Поелику Он родился ночью, так как нам, сидящим во тьме и сени неведения, “свет велий возсия”, – по словам Исайи, то и мы, находясь в житии сем, как в ночи, ожидаем, что вожделенный Жених наших душ придет к нам среди ночи.
После пения тропаря праздника, чтения кафизм и произнесения диаконом малой ектении совершается полиелей, что означает в переводе с греческого “многомилостив” или “многое освещение”. При пении псалмов “Хвалите имя Господне”, “Исповедуйтеся Господеви” в храме возжигаются все светильники, царские врата открываются и священник, предшествуемый диаконом со свечей, выходит из алтаря.
Канон утрени завершается восклицанием священника: “Слава Тебе, показавшему нам свет!”, так как в древности этот возглас предварял появление солнечной зари. Здесь имеется в виду и свет солнца (восход), и свет истины, так как Иисус Христос Сам сказал о Себе: “Я свет миру” (Ин. 9: 5). Утреня совершается уже в сиянии восходящего солнца, символизирующего “Солнце Правды” – Иисуса Христа.
И, наконец, Литургия – это полное сияние Света Христова, с которым соединяются души верующих”.
Освещение настенных росписей, мозаик, икон
Особая роль в световой атмосфере храма принадлежит системе внутренней декорации, в т. ч. отделке стен мозаиками, фресками, а также развешенным по стенам и находящимся в иконостасе иконам, сияющим отраженным светом.
При мозаичном изображении чрезвычайно важна система золотых фонов, нимбов и ассиста*. Равномерное золотое сияние, окутывающее изображение фигуры и пронизывающее все изображение, переносит его восприятие в некое иное, далекое от земного мира измерение, в сферу духовную. Исследователь византийской мозаичной декорации, австрийский историк искусств Отто Демус, отмечая особенности системы освещения мозаик на изогнутых поверхностях сводов и куполов крестово-купольн
Монастырь Хосиос Лукас дает особенно интересный пример: изображение Христа на одном из сводов, чьи формы должны бы быть поглощены блеском окружающего золотого фона, освещено соседним окном и это создает моделировку, выявляет энергичный рельеф лика, несмотря на сверкающие вокруг лучи… Свет как бы прорывается сквозь черты лика, излучается сквозь рельеф в его самых глубоких нижних точках. В других случаях художники регулировали эффекты слишком сильного или слишком слабого освещения при помощи более темных или более светлых цветовых оттенков… Общее распределение тонов отвечало членению храма на три зоны”.
Важность света именно горящих лампад и свечей в восприятии икон отмечает о. Павел Флоренский: “Далеко не безразличен способ, каким она (икона) освещена, и, конечно, для художественного бытия иконы освещение ее должно быть именно то самое, в виду которого она написана. Это освещение, в данном случае, отнюдь не есть рассеянный свет, но неровный и неравномерный, колышащийся, отчасти может быть мигающий свет лампады. Рассчитанная на игру трепетного, волнуемого каждым ветерком пламени, заранее учитывающая эффекты цветных рефлексов от пучков света, проходящего через цветное, порой граненное стекло, икона может созерцаться как таковая только при том струении, только при том волнении света, дробящегося, неровного, как бы пульсирующего, богатого теплыми призматическими лучами, – света, который всеми воспринимается как живой, как греющий душу, как испускающий теплое благоухание. Писаная приблизительно при тех же условиях, в келье полутемной, с узким окном, при смешанном с искусственным освещении, икона оживает только в соответствующих условиях, и, напротив того, мертвеет и искажается в условиях, которые могли бы … показаться наиболее благоприятными для произведения кисти, – я говорю о равномерном, спокойном, холодном и сильном освещении…
Золото, – варварское, тяжелое, бессодержательно
Точно так же примитивизм иконы, ее порой яркий, почти невыносимо яркий колорит, ее насыщенность, ее подчеркнутость есть тончайший расчет на эффекты церковного освещения. Тут, в храме, вся эта преувеличенность
Электрический свет убивает краску и нарушает равновесие цветовых масс; нельзя рассматривать икону в богатом синими и фиолетовыми лучами электрическом свете. Электрический свет, как ожог, уничтожает и психическую восприимчивость”
О том же писал и художник В.М. Васнецов в своем докладе “Электричество в храмах”, отраженном в Деяниях Священного Собора Православной Российской Церкви (1918 г.): «В связи с иконописью невольно приходится коснуться вопроса и об освещении церковном. За последнее время очень усердно вводится в церквах электрическое освещение, вместо освещения восковыми свечами, во избежание, якобы, копоти от восковых свечей, вредящей иконописи, а также в видах удобства электрического освещения. По существу, конечно, против электричества не имеется возражений – никакого греха в нем нет. Возражения могут возникнуть только на почве церковного обычая и предания, в связи с символическим значением свечи и лампады (масла), а также с молитвенным настроением молящихся. Конечно, человек может ко всему привыкнуть – может привыкнуть и к электричеству в церкви, взамен восковых свечей и масла; но человеку искренне религиозному и молитвенно настроенному едва будет по душе молиться в храме, освещенном электричеством, – светом, перенесенным в храм Божий с улицы, из театра, вокзала, кинематографа, ресторана и тому подобного развлекательного учреждения! Нет, восковая свеча и деревянное масло, освещающие лики Святых, роднее душе его… Надеюсь, впрочем, и не сомневаюсь, что церковные ревнители современной культуры и прогресса все-таки пожелают, чтобы храм Божий остался и домом молитвы, и оставят в нем и дым кадильный, и свет лампады, и восковые свечи, светившие около двух тысяч лет христианству во всю его многострадальну
Современное освещение храмов
В современных храмах освещение осуществляется преимущественно источниками света с электрическими светильниками, заменившими живой огонь, а за лампадами и свечами осталась функция лишь образно-символи
В XIX в. начался процесс возвращения к традициям, который был прерван в период революции, а сейчас должен быть снова продолжен на каноничной богословской основе. Архитектурное творчество в организации световых проемов, а также творчество инженеров-электр
Современные попытки наружного освещения храмов, являющихся, как правило, выдающимися памятниками архитектуры, имеют пока скорее декоративный характер. Для создания внешнего эффекта светом прожекторов выделяются завершения храмов, подсвечиваются наиболее интересные с точки зрения внешней выразительности фрагменты, зачастую не сообразуясь с символикой частей храма.
Современная практика проектирования наружного освещения храмов должна осуществляться в увязке с символикой его составных частей и смысла храма в целом: декоративный эффект должен сочетаться с выявлением его сущности. Светящийся тихим светом храм среди ночной мглы будет означать тогда свет Христовой веры в человеческой жизни, погруженной в сумрак греха: “Свет во тьме светит и тьма не объяла его” (Ин. 1: 5).